Профессия моряка: «Вот ради этого стоило идти в море»

Профессия моряка дальнего плавания — одна из старейших и самых загадочных в мире. Для большинства людей она окутана романтикой открытых горизонтов и звоном швартовых, но по-прежнему остается далекой и непонятной. Те, кто никогда не покидал суши, часто представляют жизнь на борту как непрерывное приключение, наполненное морскими ветрами, экзотическими странами и историями о подвигах. Кому-то видится вахта у штурвала и ежедневные рассветы посреди океана, другим — картинка с барбекю на палубе и достойной зарплатой, которая «раскрывает все горизонты».

Однако за красивыми байками — совсем другая реальность: непростые условия труда на корабле, долгие месяцы вдали от дома, физический и моральный стресс, риски для жизни, одиночество и, зачастую, сложный выбор между морем и семьей. 

Какие трудности приходится преодолевать, почему романтика моря иногда оборачивается суровой действительностью, что на самом деле происходит на борту, и как меняется жизнь самого моряка и его семьи за годы непростых контрактов? 

На эти и другие вопросы отвечаем через личный опыт человека, который выбрал для себя этот путь. Знакомьтесь, Старчуков Алексей, ходит в море 8 лет, сейчас работает электромехаником на торговом флоте.

О профессии моряка: путь 

На моряка я отучился немного случайно — хотелось как можно быстрее сбежать из школы. Почему-то казалось, что если поступлю в морской колледж и буду получать образование, то начнется более взрослая жизнь. В какой-то степени так и получилось. К тому же на дворе стоял 2009 год, город — у моря: куда ни плюнь — попадешь в моряка или в того, кто когда-то учился на него. Тогда еще ходило множество баек о том, как кто-то сходил в рейс, вернулся — купил квартиру, машину, полгода отдыхал и снова уехал на любимую работу, где каждую неделю жарят барбекю на корме. В общем, в моряков вербовали как могли, но сейчас кажется, что где-то нас немного обманули. С другой стороны, в те годы жизнь была совсем другой, и, вспоминая цены нулевых, я действительно мог бы после одного-двух контрактов в море приобрести квартиру.

На Дальнем Востоке в 2025 году работодатели стали активнее искать моряков — количество вакансий в этом сегменте выросло на 7% по сравнению с прошлым годом. Среди актуальных вакансий в морской отрасли самые высокие зарплаты предлагают: рыбакам прибрежного лова — от 400 тысяч рублей за вахту (Петропавловск-Камчатский); старшему помощнику капитана — от 264 тысяч рублей (Владивосток); судовому механику — 250 тысяч рублей (Петропавловск-Камчатский). 

По словам Алексея, в иностранных компаниях, на сухогрузах, рядовые сотрудники получают от 1,5 до 2,2 тысяч долларов в месяц, младший комсостав — 2,5-7 тысяч долларов, а старший — 8-12 тысяч долларов.

Работа электриком дома помогла структурировать знания, полученные во время учебы на судового электромеханика. Я лучше всего понимаю принцип вещей, когда могу увидеть их воочию, а не просто на бумаге. Конечно, есть особенности и различия, но этот опыт помог мне «въехать» в суть профессии.

Сейчас я работаю в должности ETO (Electro Technical Officer, по-нашему — электромеханик). Если что-то на судне не работает, и к этому устройству подходят провода — значит, это моя зона ответственности, частично или полностью. Получается довольно широкий спектр задач: от розеток и лампочек до электрических моторов, генераторов и разнообразных датчиков — будь то пожарные или датчики заполнения балластных танков, а также различные защиты на главном двигателе и генераторах. 

Для успешной работы электромехаником на судне необходимо обладать рядом специфических навыков и квалификаций. Техническими знаниями в области электротехники и механики, опытом работы с различными инструментами и оборудованием, умением проводить диагностику и ремонт. Физической выносливостью, а также коммуникационными навыками: ценится умение работать в команде, общаться с коллегами, другими работниками и руководством. Еще важно и аналитическое мышление специалиста: способность быстро анализировать ситуацию и принимать правильные решения в условиях ограниченного времени, чтобы избежать аварий и поломок.

Бытует мнение, что электромеханик на судне ничего не делает: лампочки меняет — и за это такие большие деньги получает. Так, обычно думают те, кто плохо представляет специфику работы. Иногда приходится целый день просидеть в коффердаме — в духоте и темноте, где тебя никто не видит, а бывает, что приходится бегать по надстройке с умным видом. Вот тогда и появляются разговоры о том, как круто быть «электроном». Иногда всей командой из машинного отделения таких «завистников» приглашаем поработать в машинное отделение, где температура воздуха выше 45 градусов, а механики особенно любят предлагать поработать в сепараторной — там еще жарче. Почему-то все от таких предложений отказываются.

Трудности, поломки и аварийные ситуации

Сейчас у меня уже десятый контракт в море, и седьмой — именно в должности электромеханика. Изначально было непривычно, а сейчас — просто норма, по-моему, это одна из лучших должностей на торговом флоте. Вообще, когда спрашивают, тяжело или нет, сразу вспоминается шутка: «Берут интервью у пожарного: “Как вам работа?” — “Работа отличная, все нравится, но как пожар — хоть увольняйся”». За морскую карьеру было пару аварийных ситуаций, когда реально начинаешь думать: «Когда же это все закончится». Как-то раз машину топило: свищ в «холодильнике» главного двигателя, воды под пайолами было по рост человека. Хорошо, что, как только обнаружили протечку, первым делом я зашел в ЦПУ (центральный пост управления) и обесточил все, что было можно отключить.

Вся ситуация была довольно странная: машинному сварщику велели варить «по воде» (что, в наших условиях, нереально); хотя проще было сразу поставить «хомут» — и ехать дальше. Мы несколько часов боролись с водой: весь экипаж в машине черпал воду, я бегал, закрывал пластиком щиты и электродвигатели. Приятного было мало. В итоге пришлось останавливаться посреди океана, потому что с таким количеством воды двигаться дальше было уже невозможно (забортная вода начала охлаждать работающий насос смазочного масла главного двигателя). Воду откачали, поставили хомут и отправились дальше.

Бывало и так, что рабочий день растягивался на 22 часа: были проблемы с генераторами, которые постоянно «гасли». Генератор не выдерживал нагрузку, и при подключении мощных потребителей вылетал, так что кое-как на двух запараллеленных продолжили движение. В итоге, разобрались, но на это понадобилось время. 

Если говорить о физических трудностях, то, конечно, работа в жаре сильно выматывает. Я всегда либо где-то в Южной Америке, либо в Азии — температура в машине около 42–43 градусов, на палубе тоже постоянно солнце, высокая влажность. Устаешь, даже если работа не предполагает серьезной физической нагрузки, а бывают и авралы, когда надо работать много и долго. По возможности, после переработки предоставляют дополнительное время для отдыха — мы стараемся придерживаться MLC (Marine Labor Convention). Да и, честно говоря, те условия, которые я описал выше, еще не самые плохие — работа в Персидском заливе еще тяжелее.

В моральном плане работа подходит не всем — возможно, этот фактор играет даже более значимую роль, чем физическая усталость. Я знаю нескольких людей, которые сходили в рейс один раз и сказали, что больше ни за какие деньги не вернутся: такая жизнь им не подходит. Что скажешь — действительно, каждому свое, и здесь каждый день приходится кататься на эмоциональных качелях. Выходишь из машины после рабочего дня на палубу, смотришь на бескрайний океан, облака, закат, который на берегу не встретишь — и вдруг осознаешь, что все не так уж и плохо, и работа у тебя одна из лучших. Но на следующий день можно поддаться мыслям о том, что вот ты здесь, посреди океана, а дома — жизнь кипит. А если к этому моральному состоянию добавляется еще и физическая усталость (или, наоборот), то это уже совсем другой, особый вид морального давления на самого себя.

В одном из исследований моряки сообщили, что нарушение сна (вызванное постоянными перерывами на сон, работой в ночное время и ранним подъемом) было одной из основных трудностей, с которыми они сталкивались на борту. Было установлено, что плохой сон связан с ухудшением психического здоровья, депрессией, эмоциональным истощением и деперсонализацией, а также усталостью. Моряки, которые испытывали сонливость чаще, чем обычно, больше узнавали и сталкивались с профессиональным выгоранием. 

Очень помогает разгрузиться выход на берег, особенно при работе на балкере: переход может быть очень долгим, и, выйдя спустя два месяца в море в какой-нибудь бар на краю света, где за окном тропический ливень, а в колонках играет The Doors, начинаешь дышать легче.

Как жить на два мира: море и дом

Сейчас мой контракт длится четыре месяца, после чего четыре месяца я отдыхаю дома. До этого работал в другой компании, где у всех были контракты от шести месяцев и до «бесконечности». Именно это и подтолкнуло меня искать другую работу. На мой взгляд, один из больших плюсов профессии — долгий отпуск: я много времени провожу с семьей, да и заработок позволяет весь отпуск даже не думать о дополнительной подработке, а просто делать то, что нравится. Хотя многие моряки уходят в рейс уже тогда, когда деньги заканчиваются, а к философии накопления приходят не все — многие живут моментом, и я их за это не осуждаю.

Мне точно требуется 2–4 недели, чтобы прийти в себя после контракта. Иногда приезжаешь домой и первое время принимаешь странные решения. Конечно, когда контракты стали короче, восстановиться стало легче, но работа в море все равно накладывает определенный отпечаток. Когда я еще работал по 6 месяцев, один коллега сказал: «Из каждого рейса возвращается домой другой человек — к другим людям». Что-то в этом есть: за время, проведенное вдали от дома, меняешься ты и те, кто тебя ждет. А когда приезжаешь на судно, происходит обратная ситуация — нужно время, чтобы привыкнуть к быту на борту. Для меня самое морально сложное время — это начало контракта. Потом привыкаешь и живешь более или менее размеренной жизнью.

Да, в море и дома ты — совершенно разные люди, и, на самом деле, неясно, кто из вас объективно лучше или уравновешеннее. На контракте многие бытовые вопросы, которые волнуют дома, там отходят на второй план или вообще перестают иметь значение. На некоторые ситуации реагируешь по-другому: то, что может вывести «с полуоборота» на борту, дома не вызывает никаких эмоций, и наоборот. Можно провести параллель с сериалом «Разделение», — в любом случае, что-то от обеих жизней остается в памяти. Людям на берегу бывает трудно объяснить, что романтику здесь найти крайне сложно. Я пытался — но не преуспел. Когда показываешь кому-то фото из рейсов, люди вздыхают: «Как красиво!». А если начинаешь рассказывать, что здесь еще и работать надо, и есть свои психологические сложности — смотрят стеклянными глазами: «Ну как же, море, романтика, разные страны».

Семья и работа в море появились у меня почти одновременно, поэтому трудно сказать, изменились ли мои взгляды. Работа, по правде говоря, лучше, чем у многих: есть свои плюсы и минусы профессии моряка, как везде. Когда у тебя есть семья — работать все равно нужно, здесь особо не поразмышляешь.

Путешествия и приключения

Я работаю в интернациональной команде, где официальный язык — английский. Адаптироваться к жизни на борту было несложно — тяжелее адаптироваться дома, когда вдруг в речи начинают проскакивать английские слова (смотря какой «фэбрик» и «детэйлс»). Конечно, разница в менталитете чувствуется, но к ней быстро привыкаешь — тем более что в закрытом коллективе все нюансы проявляются моментально. Из личного опыта могу сказать: наши моряки способны работать «до упора» даже в тяжелых условиях, в то время как филиппинцы, например, могут прямо сказать: слишком жарко или устали — нужно отдохнуть. Когда работал в полностью славянских экипажах, даже не знал, что так можно отвечать! Не уверен, что правильно работать до изнеможения — здоровье одно, а работа и так оставляет отпечаток на физическом и моральном состоянии.

Побывав в разных странах, я могу сказать: жизнь везде одна, но темп совсем разный. Китай и Япония будто живут в будущем: темп жизни потрясающий. В Южной Америке все намного более размеренное, люди никуда не спешат, их мало что тревожит — если честно, я бы хотел достичь такого же уровня спокойствия. Чилийцы, например, говорят, что рождены не для работы — иногда думаю: надо было им родиться! Мне очень нравится, что благодаря работе удается увидеть быт и жизнь обычных людей в разных странах изнутри, оказаться в местах, куда туристов вряд ли повезут. Это очень необычный и интересный опыт.

Еще была встреча с пиратами…но меня до сих пор меня терзают смутные сомнения — можно ли назвать это так. Мы проходили Малакский пролив: около 10 часов вечера прозвучала общесудовая тревога, затем объявление капитана: «Пиратская тревога! Всем собраться в цитадели». На судне есть специальное место, которое можно забаррикадировать изнутри: обычно там заранее хранится запас воды, спутниковый телефон для связи с внешним миром. Предполагается, что там экипаж ждет, пока пираты не покинут борт.

В цитадели собрались несколько человек, остальные — в том числе и я — рванули на палубу. Зарядили пожарные шланги, включили насос, дали полный ход вперед, тифон завыл, а вокруг кружили три шлюпки, пытаясь к нам приблизиться. Мы не сбавляли ход, на шлюпках включили прожекторы, но в итоге они отстали. Вот тут у меня и возник вопрос: были ли это действительно пираты? Я вспомнил, что в этих местах рыбаки часто растягивают сети — возможно, они пытались привлечь наше внимание и просили сменить курс. В любом случае история куда интереснее, если рассказывать всем, что мы отбились от пиратов.

Прим. редакции: оказывается, что моряк — это опасная профессия! Мы встречали пиратов только в сказках и фильмах, но если задуматься глобально о современном мире — становится страшно.

О личном: «вот ради этого стоило идти в море»

Хотелось бы поведать воодушевляющую историю, которая привлечет людей в эту профессию, но на самом деле все просто и банально: работа в море дает финансовую стабильность. Например, моя жена была отличным колористом, занималась этим еще со школы, но у нее развилась аллергия на краску. Обидно, но такова жизнь, никто не застрахован от такого. Она решила развиваться в сфере графического дизайна: мы купили ноутбук, прошли курсы и еще курсы, оформили подписки на нейросети. Она училась, сейчас набирает свою аудиторию, и ей совсем не приходится переживать относительно финансов. Считаю, у моего сына отличное детство — у него есть все и даже больше. Когда я приезжаю, проводим много времени всей семьей. Ради этого, честно говоря, стоило пойти в море.

В море можно работать очень много — было бы желание. Планирую немного сократить период отпуска, но работать больше четырех месяцев подряд не согласен. Бывают и более длинные контракты: шесть, девять, даже одиннадцать месяцев, если потребуется. 

Обратная сторона этих денег — это оставленное здоровье и слегка «свистящая фляга» или «протекший колпак» (кому как удобнее назвать).

Короче, эмоциональные качели случаются: сегодня чувствуешь себя представителем одной из лучших профессий на планете, а завтра кажется, будто жизнь проходит мимо, люди на берегу живут, а ты здесь тратишь свои лучшие годы. Хотя, если объективно подумать, все не так уж плохо: кормят, одевают, платят, иногда показывают новые страны.

Если бы я мог что-то изменить в системе морского труда — то было бы здорово иметь возможность самостоятельно выбирать продолжительность контракта на корабле. Кому-то подходит работать по шесть месяцев и дольше, а кто-то устает и за три. Мне, как электромеханику, не помешал бы помощник для выполнения несложных работ по электрике.

Работая в море, мечты — это все, что у тебя есть. Но не факт, что «жизнь после моря» действительно наступит, а если и наступает, то у большинства моряков это пенсия — когда в море уже не берут по возрасту. Надеюсь, мне удастся избежать такой судьбы: хочу, чтобы моя морская карьера завершилась в ближайшие 5–10 лет, когда я, наконец, научусь зарабатывать на берегу, не покидая дом.

Завершая рассказ, вспоминаю цитату из фильма «Достучаться до небес»: «На небе только и разговоров, что о море». По своему опыту могу сказать: в море только и разговоров, что о берегах и доме. Как бы ни было интересно на чужбине, дома всегда лучше.