Ключевые идеи
Анализ интервью показал, что отцовская идентичность не монолитна — она варьируется в зависимости от убеждений, возможностей и давления социальных норм. Ученые выделили три основные модели:
1. «Присутствующий и видимый отец»
Мужчины, которые стремятся быть рядом на важных событиях (школьных спектаклях, спортивных соревнованиях), но не всегда участвуют в повседневной заботе. Для них гибкость — это возможность «успеть» и на работу, и на семейные моменты, но без радикального пересмотра графика.
2. «Вовлеченный и компетентный отец»
Те, кто активно берет на себя обязанности по уходу, иногда даже сокращая рабочие часы. Однако таких отцов оказалось меньше, и их решения часто сопровождались оговорками: «наверстаю вечером», «это временно».
3. «Отец как помощник»
Мужчины, которые рассматривают заботу о детях как зону ответственности жены, а свою роль сводят к поддержке. Их использование гибких графиков минимально и ситуативно.
Кроме того, авторы пришли и к другим выводам.
1. Современное отцовство — это поле напряжения между новыми идеалами и старыми нормами
Сегодня отцовство перестало быть одномерной ролью «кормильца». От мужчин ожидают активного участия в воспитании детей — модели «вовлеченного отцовства». Однако традиционные представления о маскулинности, требующие полной отдачи работе, никуда не исчезли. В результате мужчины оказываются в ситуации конфликта: быть преданным работником или заботливым отцом? Это противоречие пронизывает все их решения о гибком графике.
2. Даже «гибкость» подчиняется жестким правилам.
Хотя многие отцы формально используют гибкий график, их практики остаются ограниченными. Большинство выбирает незначительные изменения — например, удаленную работу пару дней в неделю или сдвиг начала рабочего дня, чтобы успеть на школьное мероприятие. Однако радикальные решения, такие как неполный рабочий день или длительный отпуск по уходу за ребенком, остаются редкостью. Причина — страх потерять статус «идеального работника» и столкнуться со стигматизацией.
3. Отцы часто делегируют заботу, сохраняя при этом образ «вовлеченного родителя».
Даже те, кто позиционирует себя как современных отцов, нередко перекладывают основную нагрузку по уходу на партнерш. В интервью это звучало как «я помогаю жене» или «я подменяю, когда она занята». Такая модель позволяет мужчинам сохранять приоритет карьеры, не чувствуя себя «плохими отцами». Исследование отмечает, что подобные установки поддерживаются обществом: когда мужчина берет отпуск по уходу за ребенком, окружающие часто удивляются — «а где мать?».
4. Корпоративная культура усиливает гендерное неравенство.
Финансовый сектор, в котором работали участники исследования, известен жесткими требованиями к сотрудникам. Здесь ценится постоянная доступность и готовность работать сверхурочно. В такой среде даже неформальные договоренности о гибком графике требуют осторожности: мужчины боятся, что их сочтут «ненадежными». Это подтверждает, что доступность — лишь часть решения. Без изменения глубинных норм о «правильном работнике» и «настоящем мужчине» значимых сдвигов не произойдет.
5. Отцовство остается «выбором», тогда как материнство — «обязанностью».
Ключевое отличие в том, как мужчины и женщины воспринимают гибкий график. Для матерей сокращение рабочего времени или переход на удаленку часто рассматриваются как неизбежность. Отцы же говорят об этом как о личном решении — и даже гордятся им. Однако такая свобода выбора имеет обратную сторону: она позволяет мужчинам оставаться в зоне комфорта, не меняя традиционного распределения ролей.
Исследование показало, что, несмотря на растущий запрос на вовлеченное отцовство, традиционные нормы продолжают влиять на поведение мужчин. Даже те, кто идентифицирует себя как «современные отцы», часто ограничиваются символическим участием, избегая решений, которые могут повредить карьере. Авторы подчеркивают: чтобы гибкие графики работали, нужно менять не только политики компаний, но и культурные стереотипы. Только тогда отцовство перестанет быть компромиссом и станет полноценной частью мужской идентичности.
