Диалекты и регионализмы русского языка

Вам приходилось слышать фразу: «Мы говорим на разных языках»? И адресована она может быть вовсе не иностранцу — даже внутри России, мы часто сталкиваемся с разнообразием речи, что иногда кажется, будто между собеседниками настоящая лингвистическая пропасть.

Огромная территория нашей страны позволила возникнуть не только множеству языков, но и диалектов. Сейчас их насчитывается около 277, и каждый отражает свою уникальную культуру и историю. По исследованию SmartHeart, примерно 25% россиян считают многонациональность ключом к нашему культурному коду, а территориальный язык — одним из главных символов самобытности.

В этой статье мы погрузимся в мир диалектов и регионализмов: узнаем об их происхождении, разновидностях и особенностях, а главное — услышим истории людей, которые говорят на этих «разных языках». Открываем карту и отправляемся в путешествие по России, чтобы понять, как языковое разнообразие формирует нашу идентичность.

Как появились диалекты

С давних времен людям было важно объяснить и упорядочить все непонятное. Много веков назад эту роль как раз играли диалекты: нормы русского языка еще не были закреплены, и разные сословия буквально общались на разных «языках».

Изучать этот феномен первым начал Михаил Ломоносов — известный ученый и новатор. В своей «Российской грамматике» 1755 года он выделил три «языка»:

• Церковнославянский — на нем разговаривали священники, читали тексты и проводили обряды; впоследствии этот язык сильно повлиял на книжный стиль.

• Галлицизмы — смесь европейских языков дворянства: французского, польского, итальянского, голландского. Им владело около 10% населения. Знание иностранных языков считалось признаком культуры и достатка.

• Разговорный — живой, широко распространенный русский язык без письменной формы, на нем говорило около 90% людей. Ломоносов, путешествуя по стране, слушал речи крестьян и позже занимался их изучением.

Можно сказать, что именно просторечие крестьян наиболее близко к исконным русским корням: оно обходилось без заимствований. В дальнейшем шли жаркие споры, каким должен быть «правильный» русский язык, например, спор Карамзина и Шишкова, но в итоге все три ветви речи, которые выделил Ломоносов, так или иначе, объединились, распространились и превратились в то, что мы используем повседневно.

Но не только этим прославился Михаил Васильевич в лингвистике. В той же работе «Российская грамматика» он первым в России рассказал обществу о диалектах, классифицируя их по грамматическим и фонетическим признакам. Он выделил три основных: московский, поморский и малороссийский.

Чем диалекты отличаются от регионализмов

Мы уже познакомились с историей русского языка, теперь разберемся, что такое диалекты и регионализмы, чем они отличаются и как работают в нашей речи.

Диалекты в России — это не просто «деревенская речь», как думают многие. Это настоящие языковые миры, сложившиеся веками. Лингвисты выделяют в русском две крупные группы — северные и южные говоры, а между ними раскинулись среднерусские говоры. В каждом из них существуют свои особенности произношения, грамматики и, конечно, лексики.

Например, в Вологодской области характерно «оканье», а на юге наоборот «аканье» и нет звука «ф», а вместо него часто говорят «х» или «хв» — «хворма», «конхета». Это не ошибки, а устоявшиеся традиции, которые передаются из поколения в поколение.

Регионализмы же — это отдельные слова и выражения, которые используют только в конкретных регионах и которые могут быть непонятны жителям других областей. Это не обязательно диалектизмы: если особенности диалектов могут забываться вместе с исчезновением деревень, то регионализмы живут и в городах, и даже среди молодежи и в интернете. Они показывают, как язык меняется и подстраивается под жизнь.

Например, на Дальнем Востоке «чифан» — это китайская еда, в Санкт-Петербурге «поребрик» — то, что москвич назовет «бордюром», а в Архангельске много слов связано с морем, и они являются не только регионализмами, но и профессионализмами (то есть связаны с работой): «глубник» — ветер со стороны материка, «поводь» — это попутное течение, а камень, находящийся под водой, называется «корго».

Главные их отличия в том, что диалекты — это целая система речи со своими правилами и словарем. Регионализмы — отдельные слова или выражения, возникшие из местных реалий, других языков или привычек жителей. Диалекты почти никогда не выходят за пределы своего региона, а регионализмы легко пересекают границы: какой-то удачный термин может разлететься по стране, если он удобен в быту или интернете.

Благодаря исследованию Яндекс.Дзена, можно увидеть, как хвалят работу в разных уголках страны. В Москве и Питере скажут: «отлично», а вот в Архангельской, Вологодской, Кировской, Пермской и Свердловской областях употребят слово «баский», в Челябинске — «зашибательский», на юге — «бомбовский», а на Дальнем Востоке и в Сибири вы услышите «уматный». И это малая часть языкового богатства России.

Диалекты других стран

Не только в России, но и по всему миру люди говорят на диалектах и используют регионализмы. Их так много и они так разнообразны, что можно было бы написать толстенные энциклопедии! Для обзора мы коротко расскажем о нескольких известных языках и их диалектах.

Начнем с Великобритании. Английский язык — один из самых распространенных в мире, его история начинается примерно с V века. За это время в каждом регионе появился свой вариант речи. 

Лингвисты выделяют пять главных наречий: северное, центральное, южное, западное и восточное. На Британских островах говорят очень по-разному. Кокни — это просторечный диалект Лондона, который отличается коверканьем звуков, и, например, слово «latter» будет произноситься как «laer». Северный говор (например, говор в Джорджи) будет отличаться архаичными словами — вместо «go» говорят «gan».

Английский язык сильно изменился благодаря колонизации: каждая бывшая колония приспособила его под свои нужды, и вариантов стало еще больше.

Другое место, которое славится множеством разнообразных диалектов, — Италия. По данным Statista, около 45% итальянцев используют в речи уникальные слова и выражения. Причина проста: до XIX века в Италии не было единого языка — каждый регион говорил на своем диалекте. Официальным стал тосканский, но местные варианты сохранились. Сейчас самым крупным считается южноитальянский (неаполитанский) — на нем говорят около 7,5 тысяч человек, на сицилийском — около 5 тысяч, а на ломбардском — чуть больше 3 тысяч.

Как и в английском и русском, диалекты Италии делят на несколько групп: северные, центральные, южные и островные (например, сицилийский), и различия между ними бывают очень значительными.

Такое многообразие диалектов в разных странах показывает, насколько важна эта часть языка, а где-то даже более заметна, чем в России.

Современные проблемы диалектов

Интерес к диалектам и регионализмам растет. Это подтверждают и исследования, и активность в интернете: популярны ролики, где люди называют одни и те же вещи по-разному. Тем не менее многие старые слова постепенно исчезают — они становятся архаизмами, уступая место более популярным синонимам. 

В первую очередь это связано с тем, что их активно используют в речи в основном люди старше 60 лет. Исследование сервиса «Туту» и компании Sidorin Lab назвало несколько регионализмов, которые уходят на пыльные страницы книг: «пызылах» — традиционный сыр в Хакасии, слово «чикануть» из Сибири, означающее сделать что-то быстро, и «чирики» — тапки из Татарстана. Молодежь же, если и использует регионализмы, то только в качестве мемов, а не в повседневной речи. Например, сейчас популярно слово «кочевряжиться», то есть капризничать, пришедшее из Владимира.

Что же касается диалектов, то их главной проблемой стала активная цифровизация и переезд молодежи из деревень и провинциальных городов. Часто происходит так, что развитие и успехи в карьере возможны только вблизи столиц. Из-за прогрессирования соцсетей и некой стереотипизации диалектов родные и теплые гэканья и оканья пропадают, а на смену им приходят классические литературные нормы и правильное произношение.

Своим мнением на этот счет поделилась лингвист Маргарита Тетирова: 

«Диалект и регионализм в России представляют собой естественные компоненты любого языка. Они динамичны: возникают, исчезают и появляются вновь. Даже в условиях глобализации, когда молодежь активно использует социальные сети и интернет для общения, получая доступ к различным языковым нормам, диалекты не исчезают полностью, оставаясь в пределах определенной социальной среды.
Это обусловлено жизненным контекстом и языковой реальностью, в которой находятся люди. Кроме того, диалекты подвержены влиянию соседствующих языков. Например, жители Якутии, из-за культурного и географического контекста, не будут говорить так же, как жители Москвы или Краснодарского края. Аналогично жители пограничных регионов, таких как Карелия или Брянская область, подвержены влиянию финского, украинского и белорусского языков, соответственно, что отражается в наличии заимствований и схожих элементов.
Это явление универсально и наблюдается во многих языках, включая китайский и индийские языки, где существует множество диалектов. Таким образом, они представляют собой динамичное языковое явление, которое, несмотря на все изменения, сохраняет свое существование и является неотъемлемой частью любого языка».

Слова ученого подтверждают, что диалекты и регионализмы — непосредственная часть языка, которая не может уйти в прошлое из-за маленького использования. Государство же нацелено на сохранение каждого уникального наречия, распространенного на территории России. Существует ряд как федеральных, так и местных программ, направленных на поддержку языкового разнообразия.

Начнем с того, что 21 февраля официально объявлен ЮНЕСКО Днем родного языка, есть также Красная книга языков народов России, в которой собрана информация о 66 языках. В 2019 году был создан Фонд сохранения и изучения родных языков народов РФ.

Регионы также подключились к решению этой проблемы. Например, ученые Сибирского федерального университета разрабатывают учебники на языках малых народов Севера, на Чукотке учредили фестиваль родного языка, а в Мурманской области издается художественная и учебная литература на саамском языке.

Более того, цифровизация помогает распространению исчезающих языков и диалектов. Чем больше информации о них будет в сети и чем больше людей будет говорить на родном языке, тем популярнее и привлекательнее он станет. С 2020 года действует проект «Таежные сказки», где представители народов ханты и манси рассказывают свои сказки, а в Якутии действует приложение «Музыкальный веселый букварь» на юкагирском языке. Подобные инициативы создаются и развиваются и в других областях России.

Какие диалекты и регионализмы есть в России

Чтобы понять, как обстоят дела с использованием диалектов и регионализмов, мы побеседовали с людьми и собрали несколько интересных историй.

Кира — студентка из Москвы, но родом она из Якутии, рассказала нам об особенностях местных диалектов: 

«В республике два государственных языка (русский и якутский), и большинство местных выражений имеют якутское происхождение, поэтому привести примеры каких-то ярких слов затруднительно.
У якутского диалекта русского языка есть особенность произношения буквы „ц“. Жители, приехавшие из улусов, часто не выговаривают ее и заменяют звуком [с]. Звук [т] в якутском диалекте иногда произносится как нечто среднее между [т] и [ч’], например, „мечро“ вместо „метро“».

Другая наша гостья — Наталья, она живет в станице на Кубани и держит домашнее хозяйство: 

«Особенностей языка у нас, конечно, много. „Гэкаем“ мы знатно, это да. А еще любим „шо“ говорить вместо „что“. И гласные у нас тоже как-то по-особому тянутся, не как в Москве. Балачка (кубанский диалект) она такая, певучая, с придыханием.
Что до слов, которые используются только тут, у нас их много! Например, „балачка“ — это как мы разговариваем, то есть наш говор. Еще есть слово „синенькие“ — это не про цвет, а про баклажаны. А „буряк“ — это свекла, а не сорняк какой-нибудь. Ну и „курень“ — это хата такая, дом, раньше у казаков так называлось, хотя сейчас уже больше в книжках услышишь.
Была еще одна интересная история, когда меня не смогли понять. Поехала я как-то в Москву на рынок. Попросила „корнишонов“, а продавщица вытаращилась: „Какие корнишоны? У нас огурцы!“ Оказалось, у них корнишоны — это малюсенькие, а у нас на Кубани так любые соленые зовут. Смеялась потом, она так и не поняла, что я от нее хотела!»

Интересный рассказ поведала нам Ксения об особенностях языка в Татарстане, где, кажется, границы между идентичностями размыты, а ощущение «чужого» или просто незнакомого почти отсутствует: 

«Я родилась в Казани — столице Татарстана, городе на стыке культур. Здесь русская и татарская речь звучат параллельно, интегрированные в повседневную жизнь: в школе — эчпочмаки в столовой, на улицах — надписи на двух языках, на праздниках — татарские песни, соседствующие с русскими традициями.
Даже если ты не говоришь на татарском, ты с детства впитываешь слова — они в речи, на вывесках, в транспорте. Я, например, часто употребляю:

• Ала бирса — „дай бог“, очень популярное выражение. Я не татарка и не мусульманка, но тоже частенько произношу его вместо „ну, надеюсь“, например.

• Уф аллам — „ой, боже“, „ну ё-моё“, — легко передает усталость, удивление или сочувствие.

• Айда — „пойдем“. В школьное время это слово использовалось чаще, чем „пошли/пойдем“.

• Инде — слово-паразит в конце фразы. Иногда ничего не значит, просто оттеняет интонацию. (В тат. яз. подчинительный союз. Выражает отношения следствия, означает: так что, так что даже, до того, что).

Есть и локальные маркеры мест, которые понятны только жителям. Например: „сковородка“ — это открытая площадка у КФУ (Казанского университета), а „встретимся у часов“ — фраза, понятная всем казанцам без указания улицы или адреса. Гостям это кажется странным.

Глобальных недопониманий никогда не было: я говорю на русском без акцента (я русская и росла в русскоговорящей семье), но после переезда в Москву замечала мелкие разницы. Например, на танцах в детстве мне говорили: „тяните носочки“, а в Москве — „мысочки“ — это удивило. Носочки — это элемент одежды и только, а часть стопы — мысочки. А еще в Татарстане вместо „почему“ часто спрашивают „зачем“ — это может сбивать с толку. Я так не говорю, но для меня это очень привычно слышать. Такие вещи не мешают общению, но иногда чувствуешь, что ты из другого лингвистического контекста.

В татарской речи, особенно у билингвов, есть много фонетических особенностей. Вместо привычного русского „А?“ (в смысле „Что?“) говорят „Э?“ — мягко, но звонко и громко. В детстве от других людей это казалось мне немного резким и непривычным, хотя быстро привыкаешь.

Часто „Ч“ звучит как „Щ“ — не „чай“, а „щай“, не „человек“, а „щеловек“. Это особенно слышно у старшего поколения и у политиков, например, у президента Татарстана.

Речь быстрая и плавная, с характерной интонацией: как будто слова склеиваются, превращаясь в один длинный напев, иногда на скорости х2. Это делает речь особенной — певучей и живой. Даже если ты не знаешь татарского, все равно начинаешь понимать его на слух — просто живя в этом ритме».

Следующая история принадлежит Анастасии. Она учится в магистратуре и всю жизнь прожила в Москве, лишь изредка навещая родственников в регионах: 

«Ну, уникальных слов или выражений я особо не знаю, разве что сокращения московских мест, вроде Таганки, Патриков (Патриарших прудов), ПГ (Парк Горького), Ляли (Ленинского проспекта) и прочего. У нас, в Москве, вообще любят так — укорачивать все, как будто времени ни на что не хватает.

А вот забавный случай был. Моя подруга из-за Урала говорит „мастерка“, имея в виду олимпийку — это такая спортивная легкая куртка или кофта. А еще „мультифорой“ она называет файл для бумаг — вот это, конечно, было неожиданно!»

Валерия из Тольятти, Самарской области, поделилась своими наблюдениями об использовании диалектов в своем регионе: 

«На самом деле каких-то выраженных диалектов у нас я не встречала, наверное, только стандартные различия с Питером, по типу „бордюр — поребрик“, „подъезд — парадная“, „шаурма — шаверма“».

Интересны и слова Арины о ее родном диалекте и регионализмах из Удмуртии: 

«Даже в рамках одной республики, старшее поколение говорит на разном удмуртском языке! Сама я жила в Ижевске — столице, и тут сложно встретить настоящий говор. Но вот в деревнях он слышится сразу: „Так пойдёёём за молоком уже-то, пора“. Это сложно передать в тексте, нужно слушать — и зачастую такая речь москвичей жутко раздражает, а на меня навевает теплые воспоминания о деревне.

Как и в Питере, у нас есть свои значения и словечки. Вот некоторые из них: трамвай под номером один называют однёркой, младенца — каганькой, малыша могут назвать мака/маковка, мочалку для тела — вехоткой, а мыться ею — „шоркаться“. „чеберистый“ — красивый (в переводе с удмуртского), проявить ласку — „полюбать“, а еще говорят: „Давай ладом!“ — это вроде „ни пуха ни пера“».

Последняя весточка пришла к нам из Тамбовской области от Тамары Васильевны, пенсионерки и учительницы русского языка и литературы: 

«Про диалекты я, конечно, знаю, сама детям про них рассказывала и учила. В моей жизни они проявлялись не так ярко, потому что я была преподавателем, и говорить надо было правильно. Самым интересным примером для Тамбова я бы назвала слово „кыска“ — это „кошка“, но гласный звук [о] иногда произносится как [и], а шипящий [ш] заменяется на [с].
Я помню, что мы часто пользовались словами, которые не так распространены в Москве. Например, „домотаться“ — придираться, „колготной“ — беспокойный, а „умачами“ называют людей, которые слишком много о себе думают. Все эти слова я уже не замечаю, как использую, они плотно вошли в повседневную речь, да и у моих детей и внуков тоже так получилось, несмотря на то, что они уже давно живут в столице».

По таким разным ответам можно понять, что молодежь в основном не использует в своей речи регионализмы, только если сталкивается с ними случайно, в то время как более взрослые люди чаще ими пользуются. Кроме того, выраженность диалектов зависит от местонахождения: в каких-то регионах они проявляются более ярко, а где-то нет.

Будущее диалектов

Рассмотрев различные примеры, становится ясно: влияние глобализации на диалекты неоднозначно. С одной стороны, современная жизнь и интернет могут вытеснять региональную речь, с другой — способствуют ее популяризации. Прогнозировать будущее диалектов трудно, но есть и вполне реалистичный оптимистичный сценарий развития.

Язык постоянно меняется, но диалекты не растворяются в бытие за один день — они веками складывались под влиянием истории и географии. Даже если исчезнет отдельное село с собственной речью, целый регион не теряет свою языковую уникальность.

Этому способствуют государственные программы, нацеленные на сохранение идентичности и традиций. Кандидат филологических наук Ольга Казакевич поделилась своим мнением: 

«Сегодня в нашей стране большинство детей — представителей коренных малочисленных народов — приходят в школу без знания своего этнического языка. Иногда языка не знают и их родители: только их дедушки и бабушки еще говорят между собой на языке предков. Сейчас самое время воспользоваться выработанными в мире и хорошо зарекомендовавшими себя методиками поддержки и сохранения, а иногда и ревитализации (оживления) исчезающих языков.
Это создание „языковых гнезд“ (детских садов с полным погружением в язык) для самых маленьких, и организация совместной работы знающего язык пожилого человека и более молодого, который, помогая мастеру в повседневных делах, учится у него языку (метод „Мастер — ученик“). Эти методики заслуживают широкого внедрения и поддержки. Но они требуют финансирования, и это по справедливости лежит на государстве».

Кроме того, поддерживать интерес к диалектам помогает кино. Уже в советских фильмах региональные особенности речи активно использовались для создания аутентичности персонажей. Например, в фильме «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» 1967 года можно услышать фонетические и синтаксические обороты устной деревенской речи — на роль приглашали местных жителей из Горьковской области. Диалекты можно услышать и в фильмах «Калина красная» (1974), «Любовь и голуби» (1985) и других.

В современной России кинематографисты тоже не отказываются от диалектов для придания колорита в кино и сериалах. Например, в «Реальных пацанах» герои используют характерный пермский говор: «еканье» и «ёканье», а также отсутствие мягких шипящих. В сериале «Территория» (2020–2023) используются особенности речи и местный фольклор как часть картины: действие происходит в Пермском крае, а персонажи говорят не только на русском, но и на коми-пермяцком языке. В фильме «Кококо» (2012) значительную роль играет столкновение речевых особенностей героинь из Петербурга и провинции.

Все это доказывает: диалекты важны не только для бытового общения, но и для искусства. Они помогают создавать атмосферу и делать образы героев более живыми и достоверными. Опросы показывают, что люди часто используют диалектизмы в повседневной речи, даже не осознавая их уникальности.

Привет от автора

Когда я приезжала на лето к бабушке в деревню, то обожала слушать, как она придает словам некую мягкость. Мне кажется, диалекты дают языку жизнь, он становится менее формальным и более родным.
Во время изучения материалов по этой теме меня повергло в шок то, что у детской дразнилки «Жадина-говядина» существует столько продолжений, и она не всегда заканчивается фразой: «Соленый огурец, на полу валяется — никто его не ест». Это различие я заметила еще в общении с друзьями, когда у нас внезапно появилось несколько новых вариантов: «Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется — никто его не ест, муха прилетела, понюхала и съела», «Жадина-говядина, турецкий барабан, кто на нем играет — Димка таракан», «Жадина-говядина, пустая шоколадина, сосисками набитая, чтоб не была сердита».
Это показывает, насколько русский язык обширен и прекрасен. Диалект — это часть культурной идентичности. Даже в условиях глобализации он может сохраняться и развиваться, если интерес к нему поддерживается искусством, обществом и современными технологиями.